Ответы@Mail. Ru: Сказка ложь, а в ней намек. Философия "Курочки Рябы""Сказка ложь, да в ней намек", — эти слова ясно указывают на нереальность происходящего в сказке, но с обязательным нравоучением, которым сказка, собственно, и заканчивается. В самых простых, казалось бы, примитивных сказках, заложен глубокий философский смысл, формирующий национальный и культурный характер человека.
«Сказка ложь, да в ней намёк! «Сказка ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок!» - эти слова мы знаем с детства.. Не надо, господа, искать намеки в сказках.Они все от лешего.А в правдивой сказке Вы не найдете намека.Так как не найдете таких сказок.Не будут Никто утром просыпаться не захочет.Так и живем мы во лжи и насытиться ей не можем. Издревле Иванами дурачили. А? Кто там? беда какая? — Воевода говорит: «Петушок опять кричит; Страх и шум. А от войска нет вестей; Было ль. Сказка ложь, да в ней намек!
Возьмем в качестве примера сказку "Курочка Ряба". Сюжет известен: курица снесла золотое яйцо, которое сначала дед, а потом и баба безуспешно стараются разбить. Когда же мышка задевает хвостиком яичко, оно падает и разбивается. Увидев это, дед и баба начинают плакать и успокаиваются только после того, как курочка обещает снести им новое яйцо — не золотое, а простое.
Сказка ложь, да в ней намек — добрым молодцам — урок. Пусть намеков в сказке много, Не судите ее строго. Сказка учит всех людей Быть мудрее и добрей. Сказка - не обман, а тайна, Не напутайте случайно. Сказка ложь,да в ней намёк добрым молодцам урок.Про это нам говори ещё бабушки когда нам цитали сказки.Эту фразу мы не раз слышали в мультфильмах.Когда мы смотрели их по телевизуру.В каждой сказке есть скрытый..
Законам современной логики эта сказка не поддается. С точки зрения прагматичного человека, все повествование — шизофрения последней степени. Сами посудите: курица сносит золотое яйцо. Для бедных деревенских жителей это должно быть подарком судьбы: яйцо можно продать и зажить безбедно. Можно постараться высидеть из золотого яйца золотого цыпленка, который вырастет и начнет нести золотые яйца постоянно.
Но вместо всего этого дед и баба прикладывают максимум сил, чтобы уничтожить свалившееся на них богатство. Дед, как мужчина, вероятно, пытается разбить яйцо с помощью грубой силы. Баба, возможно, уже с чисто женским коварством, действует более изощренно: зажимает яйцо дверным косяком, засовывает его в мясорубку — неважно! Главное, что она также не достигает своей цели. И тут что происходит? Мышка — маленькое ничтожное создание — задевает яйцо хвостиком, оно падает и разбивается! Казалось бы, вожделенная цель достигнута — яйцо разбито.
. Сказка ложь да в ней намек - добрым молодцам урок. yurasumy. Если кто еще не понял Украина не цель США, а "средство". Средство . Слушай и качай сказка ложь а в ней намек mp3 бесплатно и без регистрации, по прямым ссылкам или оцени сказка ложь а в ней намек во всех вариантах исполнения. [03:30]Crush - Сказка ложь, а в ней намек(streetbox 5r).. Ну какой там намек? Какая экономика? Сказка - сказка и есть. Может, в других стихах - в "Евгении Онегине". Отсюда недалеко до солипсизма, но ведь все дети через него проходят. Так что «сказка ложь, да в ней намек.». Лишь бы это было хорошим уроком маленьким деткам, а не лишним грузом, из-за которого потом могут возникнуть трудности.
Но не тут- то было! Дед и бабка начинают плакать. И утешением им служит не новое золотое яичко, а всего лишь птичье обещание снести простое яйцо. Эта сказка воспринимается не умом, а на уровне подсознания. Она близка и понятна русскому человеку. Курочка Ряба" рассказывает ребенку о том, как важна в жизни обыденность.
Появилось золотое яйцо, и возникла проблема — что делать с ним? Затем — агрессия (яйцо пытаются разбить) , разочарование (не разбили) , горе (плачут) . Множество отрицательных эмоций из- за одного яйца! Кстати, в полной версии сказки из сборника Афанасьева у деда с бабкой была еще дочка, которая "с горя удавилась", когда увидела разбитое яичко. Ключевым моментом сказки является мышиный хвостик, которым мышка случайно (!) задевает яичко. Она не хотела, но так получилось!
И ребенок, по сути — младенец, когда слышит это, впитывает в себя главную мысль повествования: цельный, спокойный, комфортный, устоявшийся миропорядок зависит от малости — мышиного хвостика. Поэтому самое важное в жизни — не поддаться на искушение, проигнорировать его, чтобы не потерять все, что имеешь.
Сказка — ложь, да в ней намек…Методические материалы, статьи. Сказки Пушкина знают и любят все.
С самого раннего детства. И спросите любого, где их корни, истоки. Скажут: ясно где — в русском фольклоре, русской старине. Скажут — и ошибутся. Известный историк Аделаида Анатольевна Сванидзе посмотрела на пушкинские сказки «со своей колокольни» — с колокольни медиевиста и пришла к выводу, что обширный пласт сюжетов, идей, символов и образцов в той или иной мере почерпнут автором в западном Средневековье.
По существу, ее работа — первая попытка исследования такого рода. Разумеется, в России образованная публика привыкла слушать романсы и оперы западных композиторов, читать книги на языках подлинников. Русские поэты, писатели и до Пушкина, и в его время переводили произведения западной словесности, в том числе фольклорные, нередко прибегая к вольному пересказу.
Но при этом, как правило, было ясно, что речь идет об иностранном материале. Пушкин был — и оставался до конца дней — блистательным переводчиком. Однако, полностью осознавая своеобычность российского менталитета (ведь не случайно писал он в «Барышне- крестьянке», что «на аглицкий манер хлеб русский не родится»), проницательный поэт создает и применяет новый метод: «укоренение» иноземного материала в русскую культурную почву путем соединения фольклорных иноземных и национальных форм, то есть на народной, очень традиционной, а следовательно, глубинной подоснове культуры. Это было замечательное открытие, которое, что очень важно, пролагало также один из магистральных путей от элитарной культуры — к широкой, общенародной.
Примечательно, что сказочный материал Пушкин черпал именно из Средневековья, а это отвечало растущему интересу русской публики к собственному средневековому прошлому. Так что, если Пушкиным при его опытах и руководила потрясающая интуиция, она, как обычно, была дочерью знаний и ума. Посмотрим, как использовал Пушкин в своих сказках материал западного Средневековья, что в нем искал, находил, как облекал в русские формы, и что — с его помощью — гениальный поэт выражал в своих сказках.
Первый же опыт создания стихотворной сказки, предпринятый в молодые годы, оказался просто великолепным. Речь идет о поэме «Руслан и Людмила», которая была написана в 1. У Лукоморья» поэт добавил уже в зрелые годы, 1. Действие поэмы происходит во времена Древнерусского государства. Но оно вписано в более широкую культурно- географическую общность, создавая ощущение то запаха «поля», то близости северных (финн) или западных (Фальстаф) земель.
Столь же широкий характер имеет философская, нравственная подоснова поэмы- сказки: борьба добра со злом, жизни против смерти, красоты и гармонии против безобразия и распада как отражение извечного противоречия бытия, как (по выражению Д. С. Лихачева) «сверхреальная причинность событий». Этот основной мотив будет затем пронизывать все пушкинские произведения. Основные персонажи поэмы- сказки «Руслан и Людмила» пришли из волшебных рыцарских поэм. Это герои и антигерои, которые ведут борьбу за Прекрасную Даму. Здесь и могучие богатыри, колдуны, ведьма, карлик и великан, живая голова, масса волшебных превращений и других всевозможных чудес — необходимого атрибута сказочности.
Владения Черномора описаны с помощью штампов восточной экзотики: «арапы» — рабы, гарем, ароматы, фонтаны, шапка- невидимка, волшебная борода и т. Старик- «финн», который вспоминает свою лихую молодость, «битвы и пиры», добычу — злато, кораллы, жемчуг, удивительно похож на одряхлевшего варяга. Зеленый дуб» из позднейшего введения — то же древо из начальных строк «Слова о полку Игореве», и древнегерманское «мировое древо», и скандинавский «ясень». А «кот ученый» — это и кот- баюн из русских сказок, и волшебный кот европейских поверий. Влияние распространенных культурных мотивов, пришедших еще из языческих времен, здесь совершенно очевидно. В то же время, отнеся действие поэмы ко временам Древней Руси, Пушкин использует в ней приметы русской старины: Владимир- Солнце, Людмила и Ратмир, «вещий Боян» с гуслями (также из «Слова о полку Игореве»), витязи, брашны и круговые кубки в праздничной «гриднице», мед (как питье), набеги печенегов.
Здесь и былинные, сказочные, языческие мотивы: неизбежность рока, меч- кладенец, серый волк и царевна, живая и мертвая вода, чародеи, русалки и лешие, баба- яга (в виде постаревшей Наины). Правда, в отличие от традиционной особенности и былинно- сказочных, и рыцарских произведений Средневековья, где действующие лица практически не имеют индивидуальных черт, а ведут себя в соответствии с ролью, так сказать, с «разрядом» героя, персонажи пушкинской сказки обладают и индивидуальными характеристиками. Таковы жизнерадостность и шаловливая смелость Людмилы, горделивость и озлобленность Наины.
Психологизм не только содержания, но и характеров — еще одно примечательное свойство пушкинских сказок. Напевный, «речевой» язык, построение и манера повествования, образы главных героев и отношение к ним автора поэмы таковы, что «Руслан и Людмила» органично и навсегда входит в литературу как произведение русской национальной культуры с ее самобытными традициями и корнями. Таким образом, уже в своей первой сказочной поэме Пушкин разработал методы творческой интеграции в отечественную культуру иностранного материала иной эпохи. Вершиной же стала «Русалка» (1. Русалки и их взаимоотношения с людьми — общеевропейский мотив, восходящий к языческим временам и распространенный, в том числе в России, прежде всего в народных представлениях и фольклоре. Пушкин обратился к этому сюжету вероятнее всего под впечатлением от популярной в то время оперы- сказки австрийца Генслера «Деревенская фея», которая в переводе шла в России под названием «Днепровская русалка». Новое качество это произведение приобретает уже благодаря языку: Пушкин снова обращается к образной, сочной, афористичной русской народной речи.
Но поэт основательно перерабатывает и саму сказку, вводя новые сцены и персонажи, искусно «встраивая» в поэму старорусские бытовые реалии: подлинный, старинный свадебный обряд, подлинную же, характерно скоморошью свадебную песню, наставления свахи («Княгиня, душенька, не плачь, не бойся, послушна будь»), жалобы княгини («Женился он, и все пошло не так») и утешения «мамки» («Княгинюшка, мужчина что петух… а женщина, что белая наседка: сиди себе да выводи цыплят»). В стиле народной песни написаны «голос» старшей русалки на княжеской свадьбе, ночные речитативы перекликающихся русалок («Веселой толпою» и «Что, сестрицы, в поле чистом…»). Трагедию обманутой любви Пушкин переплетает в своей поэме с трагическими же противоречиями социальных статусов.
Хитроватый резонер- мельник, до поры заискивая перед князем, в сущности относится к нему недоверчиво и презрительно, причем мотивы неприязни весьма характерны для народных низов, которые считают трудом только физическую работу. Но нравственный приоритет автор безоговорочно отдает мельнику и его дочери. В сцене прощания с девушкой князь, с его безответственностью, красноречивыми оправданиями, лживыми объяснениями и явным облегчением, что все «кончено», поскольку он «бури ждал, но дело обошлось довольно тихо», выглядит не только непорядочным, но и жалким. А девушка не устрашилась позора, отдаваясь возлюбленному не венчанной. Как знак подлинного позора, знак «лукавого врага» (то есть дьявола) она отвергает подарки и деньги князя («выкупить себя он думал, он мне хотел язык засеребрить… венец позорный…») и кончает с собой, становясь фигурой высокой трагедии. В величественную фигуру вырастает и потерявший разум от горя мельник, отвергающий предложенные князем благодеяния и сравнивающий себя с вороном — вещей, могучей птицей древних, в том числе русских сказаний.
В результате под пером гения довольно банальная история о несчастной любви преобразилась в глубоко психологическую русскую народную драму. Различные западные (и не только западные) средневековые сказочные и легендарные мотивы присутствуют почти во всех сказках Пушкина. Я буду говорить далее лишь о тех из них, где они использованы в наибольшей мере и наиболее точно передают глубинный замысел автора. Необычайная легкость, безыскусность, как бы наивность сюжета и языка пушкинских сказок не должны вводить в заблуждение: идейная острота, общественная содержательность делают их смысл несравненно более глубоким и сложным, чем это предполагается для детского чтения. И не случайно сам поэт, по моему убеждению, придавал своим сказкам важное значение…Здесь уместно напомнить, что Пушкин в течение жизни, при всех ее поворотах и эволюции своих взглядов, твердо придерживался двух принципов. Один — Россия, понимаемая как Российская империя.
Другой — свобода гражданская и личностная. Свободолюбие и патриотизм Пушкина «разрывались» между мощными влияниями, с одной стороны, Карамзина, который, как последователь просветителя- республиканца Н. И. Новикова, разделял многие идеалы эпохи Просвещения и равно ужасался как делам якобинцев, так и проявлениям крепостнической разнузданности и стоял на позициях просвещенного монархизма и «разумного» крепостного права. С другой — декабристов. Идеи и манифесты декабристов, где доминировали тираноборческие и республиканские идеи, призыв к свержению косной российской монархии, к отмене крепостного права, несомненно, привлекали поэта, пьянили его мятежную душу. Хотя с ходом времени, особенно после поражения декабристов, Пушкин постепенно все более смещался в сторону монархии, ограниченной правом (законом, конституцией) и просвещением. Так или иначе, но поиск аргументов для определения и оправдания своей позиции побуждал поэта к путешествию в западное Средневековье, где его привлекали конституционные и парламентарные принципы, роль «среднего сословия», «обратная связь» между властью и народом, давно уже там сложившаяся.
И в этом прежде всего сказывались общественные интересы Пушкина, который, как Чаадаев и многие другие передовые люди России, искал в западноевропейском Средневековье разгадку несхожести общественной жизни Запада и крепостнической подцензурной России, искал образцы или уроки.